Кто провел первую на Руси денежную реформу? Оказывается, это была мать Ивана Грозного Елена Глинская. Ее реформа оказалась настолько эффективной, что продержалась более ста лет. Именно при вдове Василия III была введена первая в мире десятичная мера исчисления в денежной системе.
Вторая жена Василия III
Великий князь московский Василий III, отец недоброй памяти Ивана IV (Грозного), женат был дважды: в первый раз на Соломонии из рода Сабуровых, выбранной на торжественных смотринах из полутора тысяч дворянских и боярских дочерей. Брак этот оказался бездетным, и после 20 лет супружества Василий силой заточил жену в монастырь.
Вторую жену московский князь выбрал «лепоты ради ея лица и благообразия возраста». Новой супругой стала 17-летняя красавица, литовская княжна Елена Васильевна Глинская. Союз с нею не сулил князю никаких выгод, но Елена умела нравиться. Через четыре года после свадьбы родился наследник, будущий Иван IV. В 1533 г. великий князь занемог и вскоре умер. Последней его волей была передача престола сыну, а «жене Олене» с боярским советом Василий III приказал «держать государство под сыном». Великая княгиня стала единоличной правительницей России, регентшей при малолетнем Иване.
Продлилось регентство не так долго – пять лет, но за эти годы Елена успела сделать столько, сколько не каждому правителю осилить за десятилетия: победа в войне с Литвой, заключение договора со Швецией, восстановление Устюга и Ярославля…
Но самым, пожалуй, значительным делом, предпринятым Еленой Васильевной, была первая в русской истории денежная реформа. По большому счету, выбора у великой княгини не было: к марту 1535 г. сложилась ситуация, когда реформа стала для государства вопросом более чем актуальным.
Порча деньги
Нельзя сказать, что финансовое хозяйство никак не реагировало на быструю централизацию Руси. Попытки навести порядок в этой сфере предпринимались и раньше. Еще в 1425 г. унификация денежного обращения произошла в «великом княжестве Московском со уделами». Но в целом возможности денежной системы отнюдь не соответствовали потребностям огромной страны, превосходившей по площади любую европейскую державу. Проявилось это в разразившемся в 30-х гг. XVI века нешуточном кризисе.
Экономический подъем, стремительное развитие торговли, рост городов требовали все больше и больше «хожалой» монеты. Оброк продуктами практически по всей стране к тому времени был заменен денежным. Деньги все прочнее и прочнее входили в быт страны. Прибавим сюда политические амбиции: великим князьям московским нужны были монеты, которые самим своим видом подтверждали бы их статус «господарей Всея Руси». Но начиная еще с ХV в. монеты чеканились то городами, то великими, то удельными князьями. Сплошь и рядом это было не проявлением экономической самостоятельности и силы, а всего лишь геральдическим демаршем – эфемерным утверждением политической самоценности. Понятно, что пестрота на денежном рынке стояла невероятная. Чудовищное разнообразие весовых номиналов, изображений, надписей, мягко говоря, затрудняло использование монет. И все это никто не отменял, не изымал и не перечеканивал. Был для проведения реформы и еще один повод. Летописец печалился: «При Василье князе начати безумнии человецы научением вражьим прежние деньги резати и злый примес в сребро класти, того много лет творяху».
Иными словами, невероятное распространение получила «порча деньги», когда с серебряных или золотых монет срезали часть металла (в те времена еще не научились делать по ребру специальную насечку). Средневековые умельцы отпиливали от каждой денежки по кусочку, добавляли что-нибудь вроде олова – и вот вам новые деньги. Монет получалось больше, но маленьких и «порченых». Из-за обилия «лихих денег поддельны и обрезны» дня не проходило, чтобы десяток торговых сделок в любом хоть сколько-нибудь крупном населенном пункте не сопровождался нешуточными скандалами.
Особенно страдали монеты, чеканившиеся в Новгороде – «новгородки». Дело в том, что в ХV в. московская монета – «московка» – несколько раз понижалась в весе. «Новгородка» же его почти не меняла и сохраняла номинал 0.8 грамма, из-за чего ей и доставалось по полной программе. В XIX веке рядом с городом Старица Тверской губернии даже нашли клад, целиком состоящий из обрезков «новгородок». Война против мошенников началась еще в начале царствования Василия III. Пойманных казнили: лили в рот олово, рвали языки…
В 1533 г. прошла новая волна процессов над фальшивомонетчиками, завершившихся публичными казнями. Увы, толку от этого было немного. Нужно было искать выход из положения.
«Людем не великий убыток…»
В огромной степени найти этот выход помогла… активизация дипломатических отношений с Германией. Дело в том, что серебра для монетной чеканки русскому государству остро не хватало: ни грамма его в самой Московии не добывалось (промышленная разработка серебра начнется в России только в ХVII веке). Деньги обычно приходилось чеканить из металла, поступавшего в результате международной торговли, прежде всего – из Германии.
Использовались также серебряный лом и иностранная монета, которая ввозилась в страну как товар. Ею же купцы-иноземцы оплачивали таможенные пошлины. С пограничных и внутренних таможен партии талеров поступали в дворцовые ведомства (обычно в Серебряный приказ или на Денежный двор). С начала 30-х гг., благодаря расширению отношений, серебра стало поступать много больше, и его дефицит был практически ликвидирован. Кстати, в обиходе талеры не без иронии именовались «тарелями», поскольку на их крупном монетном диске могла как на тарелке уместиться горсть старомосковских серебряных денежек.
Итак, реформа началась. Прежде всего надо было в обязательном порядке изъять, «заповедать» старые деньги, ведь одновременное обращение новых полноценных монет и разношерстной, обрезанной, а то и фальшивой массы, оставшейся от периода феодальной чеканки, заранее обрекло бы новые деньги на быстрое исчезновение.
В феврале 1535 г. от имени великого князя и государя Ивана Васильевича (будущего Грозного, которому в то время было пять лет) вышел указ о замене старых денег новыми. На первом этапе летописи зафиксировали запрет только на обращение прежних «новгородок», но в следующем, 1536 г., та же участь постигла и «московки». И, наконец, в 1538 г. «все старо» было запрещено окончательно.
20 июня 1535 г. в Новгороде начали чеканить сияющие серебряные «новгородки». По-видимому, чуть позже началась чеканка новых денег и в других центрах – Москве и Пскове. Кстати, чтобы реформа шла легче, правительство Елены Глинской приняло мудрое, но «дорогое» решение: монеты принимали в перечеканку по курсу, который был выше прежнего номинала.
Чтобы население не слишком теряло при обмене старых денег, пошли и на другую меру: монеты чеканились облегченными. Как объявили народу в указе: «людем должон не великий убыток быть».
Первые в мире
Деньги выпускались по новой, знаменитой в русской истории «трехрублевой стопе», то есть с новой характеристикой уставного веса. За основу «стопы» была взята домонгольская гривна серебра – 204.756 грамма. До реформы из нее чеканили 2.6 руб. После реформы получалось уже 3 рубля («трехрублевая стопа»). Историки дружно отмечают: на протяжении последующих 70 лет чеканка русской монеты отличалась редкой точностью веса и размера. Новую основу денежного обращения составили серебряные «копейки» – «новгородки» c весовой нормой 0.68 г, «деньги» – «московки» (0.34 г) и «полушки» (0.17 грамма). В рубле же по-прежнему считалось 100 новгородок, 200 московок, 400 полушек.
Кстати, о рубле. Сам он не чеканился, а лишь служил при расчетах и определении цен условной единицей. Русский рубль времен Ивана Грозного или Бориса Годунова – отнюдь не серебряный диск солидных размеров, как это будет много позднее, а увесистый мешочек, в котором помещалось сто или двести маленьких монеток. Создание копейки («новгородки») не на годы – на целые века вперед – определило строй русской денежной системы. Десятичный счет, введенный при Елене Глинской, был первым в мире, и только после России его приняли почти по всей Европе.
«Князь велик на коне…»
При проведении реформы впервые был унифицирован не только вес монет, но и изображения на них, и надписи. На «новгородках», чеканившихся в Новгороде и Пскове, был изображен Василий III : «князь велик на коне имея копье в руце… оттоле прозвашеся деньги копейные», то есть копейки. Традиционно «ездец» (всадник) с копьем был одним из типов изображений и на московских монетах, «московках». Но на них после реформы Елены Глинской Василия изображали уже с саблей, оттого московские «деньги» и получили еще одно название – «сабленицы». Кстати, номиналы на монетах не ставились, так что достоинство их приходилось различать по изображениям: копейку – по всаднику с копьем, деньгу – по всаднику с саблей.
До Алексея Михайловича
Увы, социологические опросы в то время не проводились, но о том, как отнеслись в городах и весях к реформе, историки знают немало. Ни о каких волнениях, связанных с заменой денег, летописи не упоминают, зато о многом могут рассказать закопанные в то время клады. Первая реакция у людей была, в общем, обычной: все кто мог кинулись припрятывать дореформенные монеты или серебряные слитки. Старое, привычное казалось более надежным. Впрочем, уже к сороковым годам с этим было покончено. Новые деньги были приняты безоговорочно. В тех же кладах они стали практически единственными. Понятно, что в московских находках по численности до сих пор преобладают деньги, а в псковских и новгородских – копейки. Разобщенность местных денежных систем была ликвидирована окончательно. Великое столпотворение уступило место непоколебимому общегосударственному единообразию. Уже к 50-м гг. денежное обращение почти полностью обслуживалось новыми монетами. Остается только удивляться, как удалось столь быстро, всего за три года (1535-1538 гг.), и эффективно осуществить грандиозную денежную реформу в стране, где централизованная власть была еще совсем слабой.
На первых порах после реформы монеты особым изяществом в оформлении не отличались. Зато у них были другие достоинства. Новая система была основана только на серебре. Елена отказалась от чеканки медных «монет для нищих» времен Василия III. Снизив вес денег, реформа не затронула качества серебра. Западный металл проходил на Руси дополнительную очистку. Вплоть до 1640-х годов Европа не имела более высокопробной серебряной монеты. Денежный двор принимал серебро по весу, проводил очистительную «угольную» или «костяную» плавь и только после этого чеканил деньги. Не исключено, что отчасти благодаря этому введенная Еленой Глинской денежная система в общих чертах продержалась вплоть до царствования Алексея Михайловича. Серьезные перемены не касались ее на удивление долго. Из множества центров удельной чеканки к концу 30-х гг. XVI в. осталось четыре денежных двора: в Москве, Новгороде Великом, Пскове и Твери. Они продолжали действовать и после реформы, но с той существенной разницей, что стали «государевыми». Выпуск денег был окончательно централизован. Отныне только в четырех городах были умевшие это делать мастера.
Деятельность монетных дворов строго контролировалась правительством: казна цепко держалась за свою монополию. Кстати, Тверской двор со временем и вовсе был закрыт.
Впрочем, это не означает, что Елена перестала казнить фальшивомонетчиков. Просто все принятые ею меры в комплексе привели к тому, что «лихих людей» резко поубавилось.
Перед Еленой Глинской открывались широкие перспективы. В год смерти (1538 г.) ей было всего 30 лет. Она была честолюбива, умна, полна замыслов… Но 3 апреля великая княгиня скоропостижно скончалась. Многие современники Елены Васильевны полагали, что ее отравили, но проверенных данных об этом нет. И трудно сказать, что больше прославило эту незаурядную женщину: то, что она была матерью Ивана Грозного, или проведенная благодаря ее энергии денежная реформа.
